- Главная
- О банке
- Страница Президента
- «В ближайшие три года ячменя на всех точно не хватит», Журнал «Агробизнес»
28.01.2008
– Как вы, банкир, занялись производством солода?
– Все началось с не совсем удачного лизингового проекта. В 2001 г. Василий Ткачев – владелец фирмы «Амрус», дистрибутора солода и бутылок для пива, – решил развить бизнес на базе небольшой тульской солодовни мощностью 7 тыс. т. Для строительства еще одной, в Московской области, он привлек деньги «Авангарда». Подобных проектов у банка много: он получает доход в виде процентной маржи, когда клиент выкупает бизнес. В случае с «Амрусом» через год стало понятно, что проект не пошел. Мы решили его продать. Я встречался с первыми лицами крупнейших игроков солодовенного рынка – Groupe Soufflet и Cargill. Максимум, что мне предложили, – это возместить затраты. Убеждали, что другого варианта, кроме продажи, у меня нет.
– Почему же вы решили развивать этот бизнес?
– Не было иного выхода, кроме как доказать [крупным игрокам] обратное. Я лично изучил, что такое солод, какие биохимические процессы влияют на свойства конечного продукта и т.д. К проекту подключил Владимира Джангирова – ключевого зампреда банка, курировавшего лизинговую деятельность. Сейчас он гендиректор «Русского Солода». В 2001 г. мы также заключили полугодовой договор о консультировании с небольшой датской солодовней. Сам я должен был досконально понимать, как все работает в солодовенном деле. Почему, например, градус замочки влияет на так называемое число Кольбаха. Чтобы мне потом не рассказывали: мол, добавили тепла сколько нужно, а вышло иначе, чем задумали. Когда я разобрался в бизнесе, тогда и принял решение дальше вкладывать в его развитие.
– Ранее вы говорили, что на управление солодовнями уходит треть рабочего дня.
– Сейчас у меня уходит максимум 5% времени, причем большую его часть занимает принятие стратегических решений. А вот треть рабочего времени отнимает аграрный бизнес – созданная в 2003 г. компания «Авангард-Агро». Она выращивает для «Русского солода» пивоваренный ячмень.
– В 2006 г. она работала на 33 тыс. га. А сейчас?
– Сейчас есть 120 тыс. га в Орловской, Курской, Воронежской, Липецкой и Белгородской областях. В сезоне 2007 г. мы засеяли ячменем 50 тыс. га. Хотели произвести 170 тыс. т, но получилось 145 тыс. т подработанного ячменя при средней урожайности 30 ц/га против 38 ц/га в 2006-м.
– Откуда такое снижение?
– Во-первых, год сложился неудачно. Засуха в мае-июне, то есть на этапе кущения, привела к 25-30%-ным потерям урожайности. Во-вторых, в 2006 г. мы подготовили под посев только 30 тыс. га. На них урожай составил 37 ц/га. Оставшиеся площади появились у нас зимой, сеялись по весновспашке и дали где-то 22-23 ц/га. Но, с другой стороны, в регионах, где мы работаем, средней урожайностью считается 20 ц/га.
– На какую урожайность хотите выйти в дальнейшем?
– Планируем получать не менее 35 ц/га. На французскую урожайность (67-70 ц/га) не выйдем, но от немецкой (50-55 ц/га) нас отделяет только культура земледелия. В России реально добиться немецких показателей.
– Продолжите расширять земельные владения?
– Осенью 2007 г. мы подготовили под ячмень 70 тыс. га. Сколько хозяйств к нам присоединится за зиму, пока не знаю. Но ячменем [в 2008 г.] засеем не более 100 тыс. га, иначе не хватит техники на уборку. Сейчас располагаем 230 комбайнами John Deere, New Holland, тракторами и сеялками. Только в этом году купили 100 комбайнов! Каждый год вкладываем в закупку техники, исключительно импортной, более чем по 1,5 млрд руб. Но если земли предложат больше, чем сможем обработать, то брать ее не будем.
– Компания предпочитает покупать или арендовать землю?
– Покупаем, если есть риск недружественной скупки или пайщики делают разумное предложение. Вообще риски при аренде и покупке земли сопоставимы. У той же аренды есть свои плюсы. Вот сейчас, на мой взгляд, есть возможность изымать землю, которая, с точки зрения чиновников, неправильно обрабатывается либо нужна под строительство. Одно дело, когда она принадлежит одному юрлицу. Но когда у тебя за спиной 500 пайщиков, готовых с вилами в руках отстаивать эту землю, отобрать ее труднее. Пока у нас в собственности менее 10 тыс. га. В каждом случае считаем, выгоднее платить за пай центнер зерна на гектар или купить землю по 30 тыс. руб./га.
– Но пайщики могут землю сдать вам, а потом конкурентам.
– Делается все, чтобы в селах, где мы работаем, люди жили лучше, чем в соседних. Механизаторам выплачиваем не только сдельные зарплаты, но и фиксированные оклады. В каждой деревне устанавливаем банкоматы и в строго определенные дни начисляем деньги на дебетовые карты банка «Авангард». Много средств выделяется на инфраструктуру: ремонт больниц, клубов, детских садов и других социальных объектов.
– Своим ячменем компания закрывает треть потребностей входящих в нее солодовен. Этот процент будет увеличиваться?
– Да, года через три планируем довести его до 80. Но у нас растет и потребление ячменя: так, осенью 2008 г. запустим солодовню–«стотысячник» в Курской области. В 2009 г. в России потребление ячменя «Русским солодом» составит 650 тыс. т против сегодняшних 480 тыс. т.
– Во сколько обойдется курская солодовня?
– Построить солодовню с минимальной мощностью хранения стоит порядка џ38 млн. Но в Курске строится еще элеватор на 100 тыс. т, создается генерация электроэнергии. Так что, думаю, весь проект обойдется более чем в џ50 млн и окупится, как и другие заводы, за пять-семь лет.
– В 2006 г. вы купили убыточные солодовни Weissheimer в Германии. В чем смысл сделки?
– Мы поставляем солод в страны СНГ и Восточной Европы. С покупкой солодовен Weissheimer появилась гибкость в логистике: можно везти его и из России, и из Германии. Наша страна интегрирована в мировой рынок солода, центр которого – Германия. Она крупнейший его производитель и потребитель. Присутствовать на этом рынке – значит понимать все мировые правила и тенденции. Это, в свою очередь, позволяет максимально эффективно выстраивать политику компании в России. Кроме того, всегда можно подстраховаться наличием на западе свободных мощностей. К примеру, по соглашению с двумя российскими пивоварнями мы имеем право заменить отечественный солод, если его не хватит на складах, германским. Причем заменить по цене импортного солода! Ведь когда пивовару необходимо любой ценой обеспечить отгрузку в пик сезона, в августе, он готов платить.
– Кто финансировал покупку Weissheimer?
– Ее долги выкупила у иностранных банков моя компания «Алькор Холдинг Групп». Владельцем Weissheimer, также как банка «Авангард», «Русского солода» и «Авангард-Агро», являюсь я.
– Почему вы были уверены, что Weissheimer станет прибыльной? Она же имела убытки – џ15 на каждую тонну солода.
– У Weissheimer одни из самых современных заводов. Если они работают в убыток, значит, и конкуренты тоже. Но мы понимали, что в Европе отрасль не выдержит многолетней работы в минус. Нашей же прибыли в России тогда было достаточно, чтобы несколько лет держать на плаву убыточные европейские предприятия. Однако рано или поздно часть других игроков должны были уйти с рынка, и солод подорожал бы.
Случилось, впрочем, иначе. Заводы Weissheimer после покупки простаивали. Даже в 2007 г. один из них не работал до мая. Мы заявили, что не запустим его, пока маржа не достигнет определенного уровня. Это привело к снижению у пивоваров запасов солода. Они поняли, что нельзя сильно занижать стоимость сырья. Вдобавок, к росту спроса после многолетней стагнации потребления пива привели теплая зима 2006/07 гг. и чемпионат мира по футболу в Германии. Наконец, дожди в августе-сентябре 2006 г. во время уборки снизили качество ячменя, что еще больше усугубило ситуацию. К ноябрю 2006 г. дисбаланс между потреблением и производством дошел до такого уровня, что наша маржа начала быстро расти. К январю 2007 г., когда завершилось оформление сделки, она настолько стабилизировалась, что мы сразу запустили основные мощности.
– Какова рентабельность солодовенного бизнеса?
– В 2007 г. средняя маржа была џ120/т. В 2008 г. она составит около џ150/т при той же себестоимости.
– А в России?
– В России считать надо по-другому. В 2007 г. цена на солод сложилась на уровне џ400/т, в 2008 г. будет около џ550/т. Эта цена отличается от условий в Европе на FOB не более чем на 5%. Но многое зависит и от того, сколько мы импортируем ячменя, когда не хватает качественного российского. Импортное сырье стоит 12-14 тыс. руб./т на воротах моего завода или џ320-315/т на FOB. Коэффициент его переработки – минимум 1,25. Соответственно, это еще порядка 3,5 тыс. руб./т. Стоимость переработки ячменя в солод равна 2,5 тыс. руб./т. Итого себестоимость импортного солода на 2008 г. – 18-20 тыс. руб./т без НДС (џ560/т).
Российский ячмень в 2006 г. обходился нам в 4 тыс. руб./т. Но коэффициент его переработки выше, чем импортного, поэтому себестоимость получалась џ240/т. В начале 2007 г. уже было 6 тыс. руб./т ячменя, а к концу года его цена увеличилась до 9 тыс. руб./т. Себестоимость тонны солода, соответственно, выросла до џ420 и часть контрактов по поставкам солода пивоварам стала убыточной. Структура себестоимости у нас и за рубежом тоже разная. В Германии дороже газ, а в России выше амортизация: заводы же новые. Однако в Германии на солодовне работает 25 человек, а в России 110.
– Откуда такая разница?
– В Германии ночью завод работает без единого сотрудника. В случае сбоя у директора или главного инженера раздается звонок. Они живут недалеко от производства и через пять минут могут прибыть на завод. У нас же лучше, чтобы люди сидели на заводе. Второй момент – отгрузка. В Германии покупатель прибывает за товаром в любое время: в выходной, ночью... При этом на заводе ни одного человека и ворот тоже нет. Покупатель заезжает на завод, открывает ключом ячейку, нажимает кнопку и ему в грузовичок выгружается необходимое количество солода. Он расписывается в журнале, сколько тонн получил, и уезжает. У нас бы за одну ночь все вынесли. Поэтому и получается, что в России на солодовне дежурит 10 человек, а в Германии – ни одного.
– Пиво производить не планируете?
– Нет. Это другой рынок.
– А пить его любите?
– Это основной алкогольный напиток, который я пью – конечно, без фанатизма и в выходные. Раньше смотрел, из какого солода оно сварено. Сейчас не смотрю: почти везде есть мой солод. У нас примерно 4% мирового рынка, по объему это пятое место. В Германии наша доля сейчас составляет около 14%, в России – 27%. Планируем, что в ближайшие годы у компании будет не более 20% немецкого рынка и около 30% отечественного.
– Где в России есть перспективы для строительства солодовен?
– После Курской рассматриваем Белгородскую или, возможно, Липецкую области. Первый вариант более вероятен.
– На рынке солода будут новые игроки?
– Крупные – нет. Ни в России, ни в мире: все уже поделено.
– И все же не грозит ли России перепроизводство, особенно после запуска в 2008 г. новых солодовен – BSI и вашей?
– Если в 2008 г. потребление солода вырастет не более чем на 2-3%, то в 2009 г. спрос и предложение могут сравняться.
Параллельно пивовары уменьшат количество солода на литр пива. Но если потребление солода будет расти не медленнее темпов снижения его доли в пиве, то в 2009 г. сохранится дефицит. Он сохранится даже при вводе двух 100-тысячников: моего и BSI. Но я не боюсь перепроизводства солода: в ближайшие два-три года ячменя на всех точно не хватит. Поэтому чем больше солодовен, тем больше я заработаю на своем ячмене. Тем же, кто собирается строить солодовни, я говорю: стройте. Но учитывайте, что маржа переместится из солодовенного бизнеса в сельское хозяйство.
– Сколько инвестиций нужно желающему выращивать качественный ячмень?
– 30-35 тыс. руб./га только на технику. Есть и другие затраты на гектар: удобрения (около 4 руб.), СЗР и хорошие семена (по 3 руб.), зарплаты (2,5-3 руб.), ГСМ (2 руб.), амортизация техники (3-4 руб.) и пр. Если средняя урожайность – 30 ц/га, то себестоимость будет примерно 5-6 тыс. руб./т. Но это интенсивная технология. Можно не платить за семена, не защищать растения, использовать старые комбайны. Тогда будет 15 ц/га, но и затраты вдвое меньшие. В итоге себестоимость получится той же.
– Какой доход приносит ячмень?
– Сейчас цены на сельхозпродукцию очень высоки. Но даже при 9 тыс. руб./т ячменя получается выручка около 1,1 млрд руб. (порядка џ30 млн). Впрочем, не забывайте, что у меня только в агробизнесе 1,2 тыс. работников: покупая хозяйства, мы никого не увольняем. При этом одной техники приобрели на џ80 млн. А выручаем џ30 млн/г!
– Зачем же вы занимаетесь ячменем?
– Наши фермеры не могут обеспечивать меня ячменем в необходимом количестве, и приходится втридорога закупать его на западе. Попытки обеспечивать их на льготных условиях комбайнами, давать им семена и заключать контракты на поставку ячменя не увенчались успехом ни с кем, кроме «Белого фрегата» и двух-трех мелких фермеров в Орловской области.
– Кто финансирует ваш агропроект?
– В основном это банк «Авангард» и прямое финансирование иностранных банков. Мы начали занимать у них в 2007 г. Это не связано с покупкой немецких активов: успешный российский бизнес с обеспеченной выручкой может смело привлекать кредиты. Берем их на пять лет под 5,5-6% годовых в швейцарских франках.
– Планируете сельхозбизнес, кроме ячменного?
– Ищу вторую и третью агрокультуры. На них буду специализироваться так же профессионально, как на пивоваренном ячмене. Ведь такая структура севооборота, как сейчас, – 60% ячменя, 10% пшеницы и других культур, а также 30% паров – не самая эффективная с точки зрения доходности.
Антон Осипов
«В ближайшие три года ячменя на всех точно не хватит», Журнал «Агробизнес»
– Как вы, банкир, занялись производством солода?
– Все началось с не совсем удачного лизингового проекта. В 2001 г. Василий Ткачев – владелец фирмы «Амрус», дистрибутора солода и бутылок для пива, – решил развить бизнес на базе небольшой тульской солодовни мощностью 7 тыс. т. Для строительства еще одной, в Московской области, он привлек деньги «Авангарда». Подобных проектов у банка много: он получает доход в виде процентной маржи, когда клиент выкупает бизнес. В случае с «Амрусом» через год стало понятно, что проект не пошел. Мы решили его продать. Я встречался с первыми лицами крупнейших игроков солодовенного рынка – Groupe Soufflet и Cargill. Максимум, что мне предложили, – это возместить затраты. Убеждали, что другого варианта, кроме продажи, у меня нет.
– Почему же вы решили развивать этот бизнес?
– Не было иного выхода, кроме как доказать [крупным игрокам] обратное. Я лично изучил, что такое солод, какие биохимические процессы влияют на свойства конечного продукта и т.д. К проекту подключил Владимира Джангирова – ключевого зампреда банка, курировавшего лизинговую деятельность. Сейчас он гендиректор «Русского Солода». В 2001 г. мы также заключили полугодовой договор о консультировании с небольшой датской солодовней. Сам я должен был досконально понимать, как все работает в солодовенном деле. Почему, например, градус замочки влияет на так называемое число Кольбаха. Чтобы мне потом не рассказывали: мол, добавили тепла сколько нужно, а вышло иначе, чем задумали. Когда я разобрался в бизнесе, тогда и принял решение дальше вкладывать в его развитие.
– Ранее вы говорили, что на управление солодовнями уходит треть рабочего дня.
– Сейчас у меня уходит максимум 5% времени, причем большую его часть занимает принятие стратегических решений. А вот треть рабочего времени отнимает аграрный бизнес – созданная в 2003 г. компания «Авангард-Агро». Она выращивает для «Русского солода» пивоваренный ячмень.
– В 2006 г. она работала на 33 тыс. га. А сейчас?
– Сейчас есть 120 тыс. га в Орловской, Курской, Воронежской, Липецкой и Белгородской областях. В сезоне 2007 г. мы засеяли ячменем 50 тыс. га. Хотели произвести 170 тыс. т, но получилось 145 тыс. т подработанного ячменя при средней урожайности 30 ц/га против 38 ц/га в 2006-м.
– Откуда такое снижение?
– Во-первых, год сложился неудачно. Засуха в мае-июне, то есть на этапе кущения, привела к 25-30%-ным потерям урожайности. Во-вторых, в 2006 г. мы подготовили под посев только 30 тыс. га. На них урожай составил 37 ц/га. Оставшиеся площади появились у нас зимой, сеялись по весновспашке и дали где-то 22-23 ц/га. Но, с другой стороны, в регионах, где мы работаем, средней урожайностью считается 20 ц/га.
– На какую урожайность хотите выйти в дальнейшем?
– Планируем получать не менее 35 ц/га. На французскую урожайность (67-70 ц/га) не выйдем, но от немецкой (50-55 ц/га) нас отделяет только культура земледелия. В России реально добиться немецких показателей.
– Продолжите расширять земельные владения?
– Осенью 2007 г. мы подготовили под ячмень 70 тыс. га. Сколько хозяйств к нам присоединится за зиму, пока не знаю. Но ячменем [в 2008 г.] засеем не более 100 тыс. га, иначе не хватит техники на уборку. Сейчас располагаем 230 комбайнами John Deere, New Holland, тракторами и сеялками. Только в этом году купили 100 комбайнов! Каждый год вкладываем в закупку техники, исключительно импортной, более чем по 1,5 млрд руб. Но если земли предложат больше, чем сможем обработать, то брать ее не будем.
– Компания предпочитает покупать или арендовать землю?
– Покупаем, если есть риск недружественной скупки или пайщики делают разумное предложение. Вообще риски при аренде и покупке земли сопоставимы. У той же аренды есть свои плюсы. Вот сейчас, на мой взгляд, есть возможность изымать землю, которая, с точки зрения чиновников, неправильно обрабатывается либо нужна под строительство. Одно дело, когда она принадлежит одному юрлицу. Но когда у тебя за спиной 500 пайщиков, готовых с вилами в руках отстаивать эту землю, отобрать ее труднее. Пока у нас в собственности менее 10 тыс. га. В каждом случае считаем, выгоднее платить за пай центнер зерна на гектар или купить землю по 30 тыс. руб./га.
– Но пайщики могут землю сдать вам, а потом конкурентам.
– Делается все, чтобы в селах, где мы работаем, люди жили лучше, чем в соседних. Механизаторам выплачиваем не только сдельные зарплаты, но и фиксированные оклады. В каждой деревне устанавливаем банкоматы и в строго определенные дни начисляем деньги на дебетовые карты банка «Авангард». Много средств выделяется на инфраструктуру: ремонт больниц, клубов, детских садов и других социальных объектов.
– Своим ячменем компания закрывает треть потребностей входящих в нее солодовен. Этот процент будет увеличиваться?
– Да, года через три планируем довести его до 80. Но у нас растет и потребление ячменя: так, осенью 2008 г. запустим солодовню–«стотысячник» в Курской области. В 2009 г. в России потребление ячменя «Русским солодом» составит 650 тыс. т против сегодняшних 480 тыс. т.
– Во сколько обойдется курская солодовня?
– Построить солодовню с минимальной мощностью хранения стоит порядка џ38 млн. Но в Курске строится еще элеватор на 100 тыс. т, создается генерация электроэнергии. Так что, думаю, весь проект обойдется более чем в џ50 млн и окупится, как и другие заводы, за пять-семь лет.
– В 2006 г. вы купили убыточные солодовни Weissheimer в Германии. В чем смысл сделки?
– Мы поставляем солод в страны СНГ и Восточной Европы. С покупкой солодовен Weissheimer появилась гибкость в логистике: можно везти его и из России, и из Германии. Наша страна интегрирована в мировой рынок солода, центр которого – Германия. Она крупнейший его производитель и потребитель. Присутствовать на этом рынке – значит понимать все мировые правила и тенденции. Это, в свою очередь, позволяет максимально эффективно выстраивать политику компании в России. Кроме того, всегда можно подстраховаться наличием на западе свободных мощностей. К примеру, по соглашению с двумя российскими пивоварнями мы имеем право заменить отечественный солод, если его не хватит на складах, германским. Причем заменить по цене импортного солода! Ведь когда пивовару необходимо любой ценой обеспечить отгрузку в пик сезона, в августе, он готов платить.
– Кто финансировал покупку Weissheimer?
– Ее долги выкупила у иностранных банков моя компания «Алькор Холдинг Групп». Владельцем Weissheimer, также как банка «Авангард», «Русского солода» и «Авангард-Агро», являюсь я.
– Почему вы были уверены, что Weissheimer станет прибыльной? Она же имела убытки – џ15 на каждую тонну солода.
– У Weissheimer одни из самых современных заводов. Если они работают в убыток, значит, и конкуренты тоже. Но мы понимали, что в Европе отрасль не выдержит многолетней работы в минус. Нашей же прибыли в России тогда было достаточно, чтобы несколько лет держать на плаву убыточные европейские предприятия. Однако рано или поздно часть других игроков должны были уйти с рынка, и солод подорожал бы.
Случилось, впрочем, иначе. Заводы Weissheimer после покупки простаивали. Даже в 2007 г. один из них не работал до мая. Мы заявили, что не запустим его, пока маржа не достигнет определенного уровня. Это привело к снижению у пивоваров запасов солода. Они поняли, что нельзя сильно занижать стоимость сырья. Вдобавок, к росту спроса после многолетней стагнации потребления пива привели теплая зима 2006/07 гг. и чемпионат мира по футболу в Германии. Наконец, дожди в августе-сентябре 2006 г. во время уборки снизили качество ячменя, что еще больше усугубило ситуацию. К ноябрю 2006 г. дисбаланс между потреблением и производством дошел до такого уровня, что наша маржа начала быстро расти. К январю 2007 г., когда завершилось оформление сделки, она настолько стабилизировалась, что мы сразу запустили основные мощности.
– Какова рентабельность солодовенного бизнеса?
– В 2007 г. средняя маржа была џ120/т. В 2008 г. она составит около џ150/т при той же себестоимости.
– А в России?
– В России считать надо по-другому. В 2007 г. цена на солод сложилась на уровне џ400/т, в 2008 г. будет около џ550/т. Эта цена отличается от условий в Европе на FOB не более чем на 5%. Но многое зависит и от того, сколько мы импортируем ячменя, когда не хватает качественного российского. Импортное сырье стоит 12-14 тыс. руб./т на воротах моего завода или џ320-315/т на FOB. Коэффициент его переработки – минимум 1,25. Соответственно, это еще порядка 3,5 тыс. руб./т. Стоимость переработки ячменя в солод равна 2,5 тыс. руб./т. Итого себестоимость импортного солода на 2008 г. – 18-20 тыс. руб./т без НДС (џ560/т).
Российский ячмень в 2006 г. обходился нам в 4 тыс. руб./т. Но коэффициент его переработки выше, чем импортного, поэтому себестоимость получалась џ240/т. В начале 2007 г. уже было 6 тыс. руб./т ячменя, а к концу года его цена увеличилась до 9 тыс. руб./т. Себестоимость тонны солода, соответственно, выросла до џ420 и часть контрактов по поставкам солода пивоварам стала убыточной. Структура себестоимости у нас и за рубежом тоже разная. В Германии дороже газ, а в России выше амортизация: заводы же новые. Однако в Германии на солодовне работает 25 человек, а в России 110.
– Откуда такая разница?
– В Германии ночью завод работает без единого сотрудника. В случае сбоя у директора или главного инженера раздается звонок. Они живут недалеко от производства и через пять минут могут прибыть на завод. У нас же лучше, чтобы люди сидели на заводе. Второй момент – отгрузка. В Германии покупатель прибывает за товаром в любое время: в выходной, ночью... При этом на заводе ни одного человека и ворот тоже нет. Покупатель заезжает на завод, открывает ключом ячейку, нажимает кнопку и ему в грузовичок выгружается необходимое количество солода. Он расписывается в журнале, сколько тонн получил, и уезжает. У нас бы за одну ночь все вынесли. Поэтому и получается, что в России на солодовне дежурит 10 человек, а в Германии – ни одного.
– Пиво производить не планируете?
– Нет. Это другой рынок.
– А пить его любите?
– Это основной алкогольный напиток, который я пью – конечно, без фанатизма и в выходные. Раньше смотрел, из какого солода оно сварено. Сейчас не смотрю: почти везде есть мой солод. У нас примерно 4% мирового рынка, по объему это пятое место. В Германии наша доля сейчас составляет около 14%, в России – 27%. Планируем, что в ближайшие годы у компании будет не более 20% немецкого рынка и около 30% отечественного.
– Где в России есть перспективы для строительства солодовен?
– После Курской рассматриваем Белгородскую или, возможно, Липецкую области. Первый вариант более вероятен.
– На рынке солода будут новые игроки?
– Крупные – нет. Ни в России, ни в мире: все уже поделено.
– И все же не грозит ли России перепроизводство, особенно после запуска в 2008 г. новых солодовен – BSI и вашей?
– Если в 2008 г. потребление солода вырастет не более чем на 2-3%, то в 2009 г. спрос и предложение могут сравняться.
Параллельно пивовары уменьшат количество солода на литр пива. Но если потребление солода будет расти не медленнее темпов снижения его доли в пиве, то в 2009 г. сохранится дефицит. Он сохранится даже при вводе двух 100-тысячников: моего и BSI. Но я не боюсь перепроизводства солода: в ближайшие два-три года ячменя на всех точно не хватит. Поэтому чем больше солодовен, тем больше я заработаю на своем ячмене. Тем же, кто собирается строить солодовни, я говорю: стройте. Но учитывайте, что маржа переместится из солодовенного бизнеса в сельское хозяйство.
– Сколько инвестиций нужно желающему выращивать качественный ячмень?
– 30-35 тыс. руб./га только на технику. Есть и другие затраты на гектар: удобрения (около 4 руб.), СЗР и хорошие семена (по 3 руб.), зарплаты (2,5-3 руб.), ГСМ (2 руб.), амортизация техники (3-4 руб.) и пр. Если средняя урожайность – 30 ц/га, то себестоимость будет примерно 5-6 тыс. руб./т. Но это интенсивная технология. Можно не платить за семена, не защищать растения, использовать старые комбайны. Тогда будет 15 ц/га, но и затраты вдвое меньшие. В итоге себестоимость получится той же.
– Какой доход приносит ячмень?
– Сейчас цены на сельхозпродукцию очень высоки. Но даже при 9 тыс. руб./т ячменя получается выручка около 1,1 млрд руб. (порядка џ30 млн). Впрочем, не забывайте, что у меня только в агробизнесе 1,2 тыс. работников: покупая хозяйства, мы никого не увольняем. При этом одной техники приобрели на џ80 млн. А выручаем џ30 млн/г!
– Зачем же вы занимаетесь ячменем?
– Наши фермеры не могут обеспечивать меня ячменем в необходимом количестве, и приходится втридорога закупать его на западе. Попытки обеспечивать их на льготных условиях комбайнами, давать им семена и заключать контракты на поставку ячменя не увенчались успехом ни с кем, кроме «Белого фрегата» и двух-трех мелких фермеров в Орловской области.
– Кто финансирует ваш агропроект?
– В основном это банк «Авангард» и прямое финансирование иностранных банков. Мы начали занимать у них в 2007 г. Это не связано с покупкой немецких активов: успешный российский бизнес с обеспеченной выручкой может смело привлекать кредиты. Берем их на пять лет под 5,5-6% годовых в швейцарских франках.
– Планируете сельхозбизнес, кроме ячменного?
– Ищу вторую и третью агрокультуры. На них буду специализироваться так же профессионально, как на пивоваренном ячмене. Ведь такая структура севооборота, как сейчас, – 60% ячменя, 10% пшеницы и других культур, а также 30% паров – не самая эффективная с точки зрения доходности.
Антон Осипов